Чакра Кентавра - Страница 37

– У нас никогда не было запретных богов, – проговорила мона Сэниа, устало вытягивая ноги. – Кто кому хотел, тот тому и молился. А древних богов вспоминают по-доброму, как прапрадедушек.

– М-да, – протянул Юхан, – с этой стороны мы тоже не подобрались к разгадке… Полторы тысячи лет – такими сроками оперируют археологи, а не космолетчики, как мы с Юриком.

– Стоп! – Юрг вскочил на ноги. – Полторы тысячи лет? Я не археолог, но могу поручиться, что зерно в кувшинах, что стоят в соседней пещере, раз в десять моложе. Кто принес его сюда так недавно?

– Значит, кто-то из рода Муров нарушал запрет и спускался сюда… Впрочем, в королевских архивах об этом ничего не говорится. И планов подземелья никто не знает. Мы можем беспрепятственно перенестись в любой из замков Джаспера, это привилегия членов королевского дома, но подземелье запретно и для нас.

– Но почему, почему, почему?

Кукушонок, давно уже хохлившийся, как от ветра, сделал такое движение, словно хотел взлететь.

Никто не обратил на него внимания.

– А когда его построили?

– И на это ответить трудно, – пожала плечами Сэниа. – Во всяком случае, пещеры существовали всегда. Затем отсюда стали брать камень для строительства замков, задолго до Черных Времен. От пещеры к пещере пробивали подземный ход – так возник древний лабиринт.

– У нас на Земле так же. Древних лабиринтов полным-полно, но таких протяженных, как этот – ни одного. Он тянется до самого королевского дворца?

– Не исключено. Хотя… Из всех современных замков дворец был построен последним. Уже после Черных Времен.

– Послушай, Сэнни, мы уже полгода слышим об этом кошмаре, но ни разу не было времени толком расспросить, что же у вас приключилось?

– Это очень грустная история, муж мой, но мы сейчас в достаточно невеселом месте, так что мой рассказ прозвучит кстати… Я постараюсь быть краткой, потому что никто не оставил подробной летописи. Не до того было.

– Ты все-таки поподробнее, сестренка, – попросил Юхан, доливая ей кофе в золотую чашечку – другой не нашлось.

– Были возведены замки, потом выросли города, прошло время рыцарей, купцов, век Просветления Разума; затем пришла эра Великой Техники. Все это получилось как-то сразу. То стояли примитивные станочки, то начали строиться промышленные гиганты. И между ними – всего одна сотня лет! Только Джаспер был способен на такой немыслимый скачок.

Юрг задумчиво почесал в затылке:

– Думаешь – только Джаспер? Ну, ну…

Она посмотрела на него с грустью:

– Я просто надеюсь, что только Джаспер мог быть способен на такое сумасшествие, потому что за следующие пятьдесят лет мы буквально отравили нашу планету. Реки, моря, воздух – все было загажено, леса катастрофически вырублены, звери почти истреблены… Разумеется, чему-то можно было и порадоваться: джаспериане владеют даром мгновенного перехода через ничто, и теперь этот дар был использован для путешествий во Вселенной. Было привезено кое-что полезное: семена, дающие небывалый урожай, некоторые металлы; тогда же с какой-то из планет другой галактики привезли и крэгов.

– Так они – чужаки на Джаспере? – подскочил Юрг.

– Да. Но их родная планета была сожжена взрывом сверхновой. Потому-то для них самым горячим желанием и является уйти на какую-то пустынную планету, где они будут доживать свой век в гордом одиночестве. За это они и служат всю жизнь нам… Но давай по порядку. Итак, мы практически лишились естественных условий – катастрофически растущее население приходилось кормить искусственными продуктами, в дома подавался плохо очищенный воздух, вода синтезировалась… Тогда-то самые богатые семейства стали создавать свои усадьбы-крепости, средневековые снаружи и вполне современные внутри, рассчитывая вести там натуральное хозяйство. Но и скот, и семена злаков уже изменили свою природу. И люди начали умирать от этой нечеловеческой еды, питья и воздуха. Я не знаю, как называется эта болезнь, но она тоже была стремительна в своем развитии и прежде всего накинулась на тех, у кого не было усадеб-крепостей… Что ж, этими людьми никто не дорожил ведь на их место вставали механические рабы – сервы, которых сотнями штамповали заводы. Вот я и думаю, что о подземелье, как об идеальном убежище, вспомнили именно тогда. И начали приводить в порядок.

– А зачем же столько золота? – спросил Юхан. – Вон даже потолки в пещерах и те обшиты плиточками.

– Да, не вяжется, – покачал головой Юрг. – Вряд ли в подземелье хотели отсиживаться на случай восстания бедноты, и без того благополучно вымирающей от тотальной аллергии. Нет, здесь что-то поглубже…

– Мы опять перебили тебя, сестричка, – сокрушенно проговорил Юхан. – Ты уж нас прости, мужланов.

– Собственно, досказывать осталось немного. Против этой болезни, для которой у нас так и нет названия, нашил лекарство. Обрадовались. Сколько-то там лет принимали – не то десять, не то двадцать. И ничего. А потом началась повальная слепота… Даже дети, и то поголовно рождались слепыми. Наверно, мир наших предков прекратил бы свое существование, если бы не крэги. С давних времен кто-то подметил, что если крэг – а их содержали как ручных птиц – садится на плечи и кладет клюв на голову ребенка, тот сразу становится в несколько раз зорче. Попробовали то же самое со слепыми – зрение к ним вернулось! Правда, видели не они сами, а крэги, но как-то все увиденное передавалось из мозга птицы в мозг слепцов. Я не биолог, тонкостей не знаю: может Гэль объяснит?

– Нет, – покачал головой юноша. – Мы не знаем, на каком принципе идет передача информации, а крэги не разрешают себя исследовать. Поэтому и невозможно создать прибор, заменяющий живого крэга. Так что мы, потомственные лекари, тоже ничего не знаем.